Урусай. Шине.
читать дальшеФэндом: Saiyuki Reload
Название: ?
Автор: Hikikomori-tyan
Бета: Yoko_
Жанр: PWP ,dark, angst, смерть персонажа ( ну не знаю что еще написать-романс бля!)
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Годжо/Санзо
Отказ от прав: разумеется
Размещение: да ками ради
Предупреждения: Смысла нет, много секса, крови и ругательств, сюжет хромает , то есть отсутствует, Санзо ведет себя как истеричная барышня в период ПМС Годжо и того хуже и вобще мазохист. Полный неканон и неадекват .Обоснуй минимален - все сплошной поток эмоций. Где -то на задворках мелькает оригинальный персонаж . Вобщем истерика , бред и провокация -аффтар обещает что завяжет курить шалфей !Кароче мну предупредил ага)
Сначала была боль. Нестерпимая, разрывающая на части... Вырывающая кости
и вынимающая душу. Потом... Годжо почувствовал чье-то
присутствие. Разлепив запекшиеся веки, мужчина понял, что его куда-то тащат. Он
предпринял вялую попытку высвободится, как вдруг:
- Не дергайся, идиотский каппа!
Волна облегчения. Значит, Санзо жив. Значит, он все-таки вытащил
его... Зачем? На них напали. Это он помнил очень хорошо. Это была
мясорубка. Удары сыпались, как молнии с небес. В конце концов, то ли от
боли, то ли от потери крови, он отключился.
Ощущения медленно возвращались. Кажется, сломаны ребра. Из мелких порезов,
от мечей йокаев, и более крупных ран сочится кровь, одежда в пыли и грязи. Да... Ощущение движения... Краем глаза он видит, сильно заляпанную
кровью, белую ткань одежды Санзо. Значит Санзо его куда-то несет. Все
ясно. А остальные? Темно. Сейчас ночь? Кажется, драка была еще днем.
- Очнулся - сам иди, уродский Каппа!
С этими словами, Санзо не слишком-то бережно опустил Годжо на
землю, привалив к стволу дерева. Затем, с тяжелым вздохом, опустился рядом
и, достав сигареты, принялся выбирать не сломанную и не промокшую от
крови. Годжо потрогал голову. Из раны на пол-головы
сочилась кровь, поэтому он так плохо видел, она заливала глаза.
Бока серьезно болели, одно колено сильно распухло, от одежды остались
кровавые лохмотья. Однако, будучи наполовину йокаем, Годжо обладал
завидной жизненной силой и знал, что раны заживут.
Санзо наконец прикурил сигарету.
- Тоже хочу курить... - он удивился, что голос его звучит как чужой. В
ответ привычное фырканье. Однако, Санзо сделал такую вещь, которой Годжо никак не ожидал: он отдал ему свою сигарету. И не просто отдал, а
поднес ко рту.
На его недоуменный взгляд, монах пробормотал:
- Не хватает еще, чтоб ты мне все сигареты сломал, каппа!
Промелькнула мысль о том, что, в такой момент, они вдруг ощущают
странное единение.
Закурив, Годжо стал рассматривать Санзо, который выглядел чуть получше... Однако, у него была прострелена нога, руки и плечи покрывали мелкие
порезы. Санзо двигался непревзойденно быстро, поэтому мечи не причинили ему
серьезного вреда. Голова его тоже была явно целее... Хотя золотистые волосы
были местами кроваво-серыми. "Наверное, от моей крови" - подумалось Годжо. "Ведь у йокаев она синяя".
- Чего уставился? Влюбился, что ли? - выдал Санзо.
Вместо обычного взрыва агресии, Годжо почему-то потупился.
"Да... Что-то со мной не так. Видать, сильно задело".
- И где эти двое уродцев? - спросил Годжо, чтоб перебить мысль.
- Не имею ни малейшего понятия, - Годжо показалось, что в его словах
недостаточно яду.
- Неплохо было бы найти ручей - помыться и перевязать раны.
- ...
Выкинув окурок в кусты, Санзо с трудом поднялся. Годжо вдруг пронзило
острое чувство жалости и еще чего-то, чему объяснения он не знал. Ведь
Санзо вынес его из этого месива и нес, видимо, довольно долго, несмотря на
раны.
- Ладно, поднимайся, идиотский каппа! Дальше я тебя тащить не намерен.
Пойдешь сам.
Противореча своим собственным словам, Санзо протянул ему руку. Годжо,
подумав, что не он один не в себе, решил отложить подробный анализ на
потом и, схватившись за руку, рывком поднялся. Как оказалось, - зря. Голова
тотчас же закружилась, он зашатался и упал бы, если бы Санзо не поймал его. Оказавшись в объятиях Санзо, Годжо второй раз за этот день
почувствовал себя неловко.
- Н-да... Сильно тебя на этот раз.. - необычайно мягко сказал Санзо. В конце
концов, он взял руку Годжо и положил себе на плечи, второй рукой обнимая его
за талию, монах направился в сторону чащи.
Им повезло - местность шла на понижение, и скоро они вышли к ручью.
Оба настолько устали и измучились от ран, что, в последний момент, ноги
Санзо подкосились, он упал на колени, а затем на спину и, так как он
продолжал держать Годжо, тот повалился следом. Оба, тяжело дыша,
сначала не заметили своего странного положения и, наверное, слишком устали,
чтобы немедленно начать разборки. Странный день... В уплывающем сознании промелькнула очень крамольная мысль о том, что Санзо странно добр и еще, что это оказывается так здорово - лежать с ним в обнимку, пусть даже
не земле, но он чувствовал странное умиротворение...
- Ты вообще собираешься с меня слезть, тупой каппа? Чего развалился? - недовольный голос Санзо, который никак не сочетался с тем, что он продолжал крепко
обнимать Годжо обоими руками, будто боясь отпустить, быстро вернул его от
витания в облаках, он вскочил, как ошпаренный, покраснев при этом - благо,
в свете луны этого просто не было видно.
Санзо принялся развязывать пояс и стягивать хаори, Годжо тоже с омерзением
стянул с себя остатки кровавых лохмотьев, искоса поглядывая на напарника. Раньше он не замечал, как играют крепкие мускулы под белоснежной
кожей, ровными кубиками выделяется пресс, впалый живот переходит в... "Стоп. О чем я, собственно, думаю?" - Годжо опять поймал себя на мысли о
том, что он рассматривает голого Санзо и, более того, находит это
зрелище весьма привлекательным. Да что же сегодня, черт возьми, такое
происходит?! Усилием воли заставив себя отвернуться, за секунду до
очередного колкого замечания Санзо, Годжо полез в воду. Ручей был совсем
мелким: в самом глубоком месте вода едва доходила до пояса. Отмывшись и
перетянув волосы узлом, он принялся стирать ожежду , когда
его заставило обернуться очень странное, непонятное чувство. Повернув голову,
он встретился взглядом с Санзо, который пристально - нет, это не то слово - с каким-то звериным чувством его рассматривал. Его одежда висела на
низкой ветке дерева рядом, он был абсолютно голый, ничуть этого не смущаясь, нога с
пулевым ранением была перетянулта обрывком белой
ткани. На идеальном теле, в неверном свете луны, блестели капельки воды... С
мокрой копны волос тоже стекала вода.
- Что? - теперь настала очередь Годжо задавать вопросы, он не мог вынести
этого взгляда, который буквально потрошил его изнутри.
- Зачем ты это сделал? - Санзо скрестил руки на груди.
- А?
- Ты не помнишь? Как нелепо полез поперек меня. Что за дурацкие
выходки?
- Так вот как ты лишился своего пистолета... Мог бы меня и
поблагодарить! Я тебе жизнь спас! - вскипел Годжо.
- Вижу, ты обрел память! Что нам очень пригодится! Ты - идиотский каппа!
- Дрянной монах!
- Треклятый водяной!
Теперь это было похоже на их обычную перебранку, они стояли напротив, осыпая друг друга проклятиями и ругательствами.
- Никто не просил тебя вмешиваться!
- А ты мог хоть изредка подумать о тех, кто тебя защищает!
В следующий миг, Санзо ударил Годжо по лицу четким и точным движением, да с
такой силой, что тот мнгновенно свалился на спину.
Застонав от боли в ребрах, он не успел опомниться, как почувтсвовал, что не
может двигаться, потому что Санзо пригвоздил его к земле своим телом.
Железная хватка на запястьях, прижатых к земле... Жгучая ненависть в
глазах... Так они какой-то миг испепеляли друг друга взглядом, и вдруг,
Санзо приблизил к нему лицо и... Поцеловал. От неожиданности Годжо
перестал вырываться. Это был страстный и грубый поцелуй, не влюбленного
человека, открытая ярость... Дикое животное чувство... Санзо грубо
раздвинул языком стиснутые зубы Годжо и впился в него губами, с
немыслимой силой. На краю ускользающего сознания, Годжо понял, что тоже
отвечает на поцелуй, что его руки, которые уже не держали, сами обнимают
за плечи Санзо, а руки Санзо... Его руки... Годжо зажмурился. Ничего в его
жизни не было восхитительнее этого поцелуя - этой грубости и
силы, стирающей остатки воли. Он понял, что ему сейчас будет очень трудно
посмотреть в глаза Санзо, но его избавили от этой участи, потому как,
издав какой-то животный звук, Санзо внезапно прекратил целовать Годжо,
вместо этого он грубо перевернул его на живот, выкручивая при этом
руку. В следующий миг он снова навалился сверху, тяжело дыша ему в
затылок. Годжо почувствовал, что Санзо возбужден и с ужасом, но, в то же
время, каким-то гаденьким сладким чувством, понял, что сейчас
произойдет. И действительно - раздвинув коленом ноги Годжо, свободной рукой
Санзо развел его ягодицы и, не дав опомниться, грубо ввел в него палец.
Годжо услышал свой собственный крик, а в ответ только прерывистое
дыхание. Резкая боль сменилась судорогой наслаждения, он
не мог сопротивляться и, хоть Санзо продолжал выкручивать ему руку, он
понимал: отпусти тот его - вырываться он не будет. Годжо осознал, что он
кричит и слышит собственный голос, но крики теперь стали умоляющими о
большем. Грязно выругавшись, Санзо отпустил таки его руку, затем, опершись
на обе своих, двинулся вперед... Годжо не закричал, а буквально заорал в
голос, потому что такая боль ему, закаленному в боях, и не снилась. Еще
он понял, что хочет этого. Этой грубости и этой боли. Этого
восхитительного ощущения чужой плоти внутри себя. И этого абсолютного
единения с человеком, которого он, оказывается, желал. Как
выяснилось. Санзо не щадил его чувства и израненное тело, он брал его
грубо и резко. Годжо кричал, стонал... Санзо в бешеном ритме входил в
крепкое и стройное тело , которое сейчас казалось таким беззащитным. Годжо понял, что скоро он достигнет
пика и, так как он не силен был выражать свои чувства словами, то выдал
очень грязное ругательство. В ответ лишь прерывистое дыхание и бешеный
темп. В паху росло и ширилось маленькое солнце, горло болело от хрипов и
стонов, ногти содраны в кровь от того, что он суждорожно цепляется за
землю. Санзо издал какой-то звук, похожий больше на рык, и,
склоняясь вперед, кончил где-то глубоко внутри Годжо, прижавшись к спине любовника.
"Как смерть..." - промелькнуло в сознании Годжо... Он кончил, падая в бездну забытия.
Долгое время они лежали, пытаясь отдышаться и переживая испытанное. Через
некоторое время Санзо поднялся, и на нетвердых ногах стал спускаться к
ручью. Годжо продолжал лежать, распластавшись на траве, не в силах двинуться.
"Скорее бы их найти" - думал Хаккай, пробираясь через лесную чащу. "Этих двоих
точно нельзя оставлять наедине - они друг друга поубивают".
Каково же было его удивление, когда он, выйдя к ручью, увидел мирно сидящих
около костра Санзо и Годжо.
Оба выглядели довольно-таки потрепанно, все в ссадинах и ранах, у Годжо на
голове повязка, у Санзо перевязана нога. Остатки одежды сохли на ветке
дерева. Эти двое сидели со странно невозмутимым видом.
- Слава Богу, все нормально... Хакурю!
Ломая кусты, на полянку выкатил джип, Хаккай достал одежду и отдал
друзьям.
- Мы не знали, живы вы, или нет...
- Значит, можно трогаться - самым оптимистичным тоном сказал Годжо.
"Как он еще стоит?" - подумалось Хаккаю. Невозможный человек.
- Что ты там копаешься, тупая каппа? - Хаккаю показалось, что Санзо говорит
это как-то не слишком убедительно.
- Да-да! Поехали, - вот это уж вообще странно. Чтоб вместо грубости - согласиться... Не похоже на Годжо. Да что с этими двумя? Уж не под
гипнозом ли они, как было, когда четверка встретилась с тварью - повелителем иллюзий?
Санзо и Годжо обменялись взглядами. Хаккай, наблюдавший эту сцену,
задумался...
Его охватило какое-то тоскливое чувство. Причины которому он не знал.
***
Деревня ***.
- Е-е-есть хочу!
- Э-э, а здесь есть пивнушка? Может, я там познакомлюсь... Ай!
- Заткнись!
- А чего?
- Ладно-ладно... Мы скоро приедем.
Расположились в номере.
- Я пойду куплю какой-нибудь еды. Годжо, Гоку - идемте, поможете мне
донести пакеты.
- Годжо останется.
- ,,,
- В чем дело, Санзо?
- На случай нападения.
- Э-э-э... Да, я, пожалуй, останусь. И голова кружится, толку от меня будет немного.
- ?
- Н-да...
- Идем, Гоку.
- Да. Еда-еда!
Гоку и Хаккай ушли.
- Зачем это я вдруг тебе понадобился? - Годжо повалился на кровать, задрав
ноги в ботинках на спинку, закурил. - Молчишь... Ну да, будешь ты общаться с такими отбросами, как мы - полулюди.
Монах сидел за столом с самым невозмутимым видом, пил зеленый чай и читал
газету. На реплику Годжо он даже бровью не повел.
- Сначало ты вытаскиваешь на себе из пекла, потом...
- Заткнись! - Санзо вскочил, чашка опрокинулась, залив чаем стол и упавшие
газеты, его лицо перекосило от ярости, глаза бешено сверкали.
- О-о-о... Вижу, мы не в настроении. Хоть это и не новость...
- Я сказал, заткнись! Бесишь.
- Да? А может, ты в меня влюбился? - Годжо потушил окурок и в два прыжка
оказался рядом с Санзо.
Тот слишком растерялся, чтобы сразу среагировать, а Годжо, схватив его за
запястья и не дав выдать очередную тираду, накрыл рот поцелуем.
С того момента, того безумного и необъяснимого, что произошло на берегу
ручья в Затерянном лесу, прошло меньше суток и Санзо чувствовал в своем
мозгу, в каком-то дальнем его уголке, непонятный зуд. Он замечал в себе
странное раздражение на своих спутников - больше, чем обычно, и, в конце
концов, поймал себя на мысли, что хочет остаться с Годжо наедине. Полуёкай
вел себя очень покладисто и тихо, не задирал его и вообще держался
особняком. Когда они приехали в гостиницу, Санзо был как натянутая
струна. Чувства его обострились до предела. Ему не нравилась эта
новоприобретенная зависимость, но, так как в силу своей личной философии он считал, что лучший способ избавиться от желаний - это их
удовлетворить, он с вполне конкретным намерением оставил Годжо с собой в
комнате.
Он раздражал его своим присутствием, но еще больше раздражали его, так
некстати появившиеся, чувства к нему. Ч-черт...
Ладно, красноволосый, я разберусь с тобой - это точно... Мне не хватает
еще проблем такого рода, по поводу тебя. Разберусь когда-нибудь. А
сейчас я сделаю то, чего мне больше всего хочется.
***
- Отпусти меня, ты, чертов ублюдок!
- Ну уж нет... За тобой должок, святоша! Интересно будет посмотреть на тебя
на моем месте!
Годжо был сильнее и ему не представляло усилий повалить Санзо на пол.Главное пистолет валялся в дальнем углу комнаты а без него Годжо мог с ним справится.
Железной хваткой он завел ему руки за голову и, стиснув запястья одной
рукой, другой грубо дернул пояс .Санзо грязно выругался и дернулся из железного захвата.
"Сопротивляется" - подумал Годжо. "Так даже лучше!"
- Ты... - Годжо не дал ему договорить, запечатав губы поцелуем, сопротивление стало менее упорным. Я - убийца, и ломать жертву, как и
подчинять ее своей воле, - у меня в крови. От боли я становлюсь только
злее. И сопротивление только разжигает огонь.
Разделавшись с поясом и добравшись до молнии на джинсах, он
оторвался от губ Санзо, пристально взглянул ему в лицо: расширенные от
ужаса и возбуждеия зрачки, тусклый румянец на бледных , впалых
щеках... Он тяжело дышал. В нем чувствовалась борьба. Годжо медленно отпустил руки
Санзо, готовый, впрочем, схватить их снова. Однако, этого не
потребовалось - Санзо сам заключил его в объятия, прильнул к его губам
поцелуем, затем стал снимать с него майку и расстегивать пояс на
джинсах. Теперь можно было не притворяться, что кто-то делает что-то по
принуждению. Они самозабвенно целовались, рвали друг на друге одежду,
царапая кожу, не сдерживая охватившую их животную страсть. Стоны,
рычание, прерывистое дыхание... Стоны Санзо перерастают в крики.... Вначале
крики боли... Затем...
- Открой глаза!
- Чтоб ты...( грязное ругательство)
- Ну уж нет..
- Ты...
Это восхитительное чувство... Эта боль - сладкая, как
наслаждение. Наслаждение - темное, как ужас. Он был... Он хотел... Он хотел
взять его и отдаться ему. Полностью принадлежать этому человеку. Чтобы он выкручивал ему
руки и раздирал податливую плоть, подчинил его своей воле. Никогда прежде у
него не было таких желаний. Все дальше он погружался в пучину
собственного безумия, в необъятную, черную бездну. Как этот
оглушительный оргазм... До потери сознания. До боли, до закушенной до крови
губы и последнего крика. Он чувствовал, как тело на нем обмякло. Крепко
зажмурившись, он слушал прерывистое дыхание.Чувствовал соленый привкус
крови на губах, и еще чувствовал себя совсем легким и
невесомым, уплывающим на волне своих ощущений, медленно проваливающимся в
небытие...
Годжо смотрел в это, до боли знакомое, лицо - капельки пота на лбу, крепко
зажмуренные глаза, в кровь искусанные губы. Он смотрел... Он хотел впитать
взглядом каждый миллиметр этого лица и запомнить, выжечь его в своей
памяти.
С трудом скатившись на пол, он повернулся на спину, закрыл глаза, переводя
дыхание. И опять, как в тот раз, ему было трудно посмотреть в глаза Санзо. И
сказать хоть слово...
Санзо не без усилия поднялся, стараясь не ступать на покалеченную ногу - белая повязка вновь пропиталась пятнами крови - и направился в ванную.
- Санзо.
- Замолчи.
Годжо показалось, что это прозвучало скорее устало и обреченно,
чем...резко. Он решил оставить Санзо в покое. На время. Годжо повалился на
кровать и закурил. "Черт, надо одеться..."
Когда вернулись Гоку и Хаккай, Санзо все так же сидел за столом и читал.
Годжо лежал на кровати и задумчиво курил, пуская дым в потолок.
Но, все-таки, Хаккай чувствовал что-то... Его обостренная чувствительность
твари не давала ему покоя.Он уже давно разобрался со своими чувствами к
Годжо... Но, так как ёкай в каждом городе, где они останавливались, не
пропускал ни единой юбки, да и ко всему прочему - они были командой, он
ничего не старался предпринять. Хаккай был не похож на других членов команды. Он был
скрытным и замкнутым. Внешне, именно он всегда улаживал все конфликты и
предпочитал не встревать в перепалки.
Свои глубоко запрятанные чувства он держал внутри. Годжо был для него
воплощением безрассудной отваги и мужественности. Он иногда мечтал о
нем, но в жизни всегда держался на расстоянии.
Даже перевязывая его раны, он всегда держался в рамках. Годжо был
жизнелюбивым, простым и открытым, он был горячим и резким - полная
противоположность Хаккаю. Именно эти его черты так Хаккаю и нравились.
Та ночь у ручья - это был первый раз, когда он что-то почувствовал.
После этого он стал присматриваться к Годжо и понял, что в их отношениях
с Санзо что-то изменилось. Он не знал, что именно. Что-то. Их перепалки были уже не
такими злобными. Годжо таскал у Санзо сигареты, чего раньше себе никогда не позволял. И Санзо только ворчал, вместо того, чтобы как раньше, сразу схватиться за пистолет.
..И уж совсем подозрительным ему показалось, когда Годжо вытянул
сигарету у монаха изо рта, оставшись при этом в живых, а Санзо просто молча
прикурил новую. Через неделю их путешествия он заметил, что Санзо с Годжо как-то
все время пытаются уединиться. А они с Гоку разгуливают по
магазинам. Словом, с ними тремя было что-то не то. Только Гоку был
беспечен, как всегда.
...Город***. Снова полуразвалившаяся гостиница.
- Ладно, мы ушли!
- Да-да...
- Тебе не кажется, что Хаккай странный?
- Ну, может, опять воспоминания прошлого...
Годжо подошел к Санзо. Мгновение поединка взглядов - и они крепко
обнялись. Прошло две недели с той ночи у ручья, и теперь никто из них не
пытался скрывать своих чувств.Хоть они ничего и не обсуждали вслух, эти их "уединения" стали традицией. Запустив руку в золотистые волосы, Годжо принялся его страстно целовать, их связь стала намного прочнее за эти две
недели, и в отношении появилось больше тепла. Продолжая поцелуй, он стал
блуждать рукой по пояснице и ягодицам любовника, ощущая его возбуждение,
и подавил приглушенный стон. Они стали больше доверять друг другу. И,
хотя на людях держались все так же невозмутимо, по крайней мере,
старались, но наедине вся их жажда друг по другу сразу давала о себе
знать.
Эорас сидел в своих аппартаментах и наблюдал за происходящим через магический шар. Он видел
лицо красноволосого мужчины, искаженное гримасой наслаждения, плечо с
тугими мускулами, капельки пота на лбу, мокрые пряди волос, прилипшие к щекам. "Все идет по плану. Санзо и Ко... Как мне было разрушить
силу четырех? Но я придумал. Я нашел слабое место."
***
Хаккай все больше погружался в свои невеселые мысли. Он был уверен, что
Санзо и Годжо больше не просто спутники, замечал, как они поддерживают
друг друга, как теплеет взгляд аметистовых глаз Санзо, когда он смотрит
на красноволосого. Он стал более общительным и приветливым. Чувства
Хаккая были в полном беспорядке. Он познал, что значит ненависть. Он ощутил,
что значит ревность. Санзо. Он опередил его. Как так произошло, что этот
ненавистник ёкаев вдруг так сильно полюбил, а Хаккай в этом не
сомневался, получеловека?
Во время очередной остановки, ночью, Хаккай, не сумевший в очередной раз
заснуть, решил побродить по окрестностям. Он бесцельно брел по темному
парку около гостиницы, и вдруг услышал смутно знакомые звуки около
зеленой изгороди... Он выглянул из-за ствола дерева и увидел в бледном
свете луны.. Этих двоих. Он был по-настоящему шокирован. Санзо стоял на
коленях, изо всех сил цепляясь за ствол дерева, а Годжо, был сзади, одной
рукой он обнимал его за шею, запустив при этом пальцы любовнику в рот, а другой... Это было уже слишком! Монах самозабвенно стонал, запрокинув
голову назад, он был весь мокрый, из уголка рта вытекала струйка прозрачной
жидкости. Вокруг валялась брошенная в беспорядке одежда.Хаккай не мог смотреть на это, но и закрыть глаза, либо уйти, он тоже не мог. Между
ладонями, сам по себе, стал зарождаться огненный шар, взяв себя в руки,
Хаккай бросил шар в ближайший куст, раздался треск и запахло гарью,
Хаккай бросился бежать, но эти двое даже не заметили, что их чуть было не
сожгли.
Хаккай очень хорошо знал, что такое непереносимые мысли. С детства его
преследовали воспоминания о зверских убийствах, но с тех пор, как он
принял обет последователя Санзо, в его душе царили мир и спокойствие. До
этого времени. Образ Санзо был для него вымаран навсегда, а что до Годжо,
которого он сам втайне желал, чего ужасно стыдился и подавлял в себе эти
запретные инстикты, то теперь в нем проснулись старые страхи, а за ними
пришла жажда крови.
" Ты такой, какой есть - ты убийца! И уже никогда не изменишься".
Хаккай был сам не свой... Лишь Гоку был беспечен, как обычно. Однажды закравшаяся в голову мысль не давала Хаккаю покоя. И он решился на отчаянный шаг. "Ты все равно будешь моим. Сначала, я уберу Санзо с моего пути. А потом... Я буду тебе лучшим другом, первым утешителем, я добьюсь того, что стану ближе к тебе и, в конце концов... В конце концов... Ты ответишь на мои чувства".
***
- Я вижу, тебя что-то гложит, черноволосый полудемон?
- Кто... Что?..
- Я пришел не для того, чтобы нападать на тебя. Я пришел поговорить.
- Я... Не понимаю, о чем ты.
- Мне известно, в чем твоя проблема. Я помогу тебе... А ты - поможешь мне...
- Да покажись ты, черт тебя дери!
- И красноволосый будет твоим, разве не этого ты хочешь?
- ...?!
****
Дорога... Скалистый обрыв с одной стороны и каменная стена с другой. "Сейчас...Уже скоро..."
Санзо и Годжо спали на заднем сиденье. "Не мудрено" - зло подумал Хаккай. "Однако, вам осталось не долго..."
Внезапно раздался жуткий грохот, Хаккай резко затормозил, послышался скрежет , в то же время, из дыма и пыли, стали выскакивать ёкаи.
Выстрелы, крики... Гоку взлетает на валун, треск пуль, звон цепи...
- Санзо! Убьем его! Отберем сутру!
Наконец Хаккай увидел того, кто ему был нужен. "Сейчас! Все решится сейчас!"
Солнце в его руках, он чувствует пульсирующую мощь в своих ладонях, ёкай, подкрадывающийся слева и... Он разворачивается и посылает огненный шар в монаха.
- Санзо!
- Годжо!
Звук выстрела... Нестерпимая боль в боку... Вкус крови на языке... Хаккай понимает, что падает... И наступает тьма.
***
Годжо с трудом разлепил свинцовые веки. Яркий свет... Солнце... Потолок, с изрядно потрескавшейся краской.
"Что? Я..." Он попробовал пошевелиться. "Все тело болит, как-будто... Так. Что же произошло? Ах да... Санзо! Он жив?"
Огненный шар, летящий в Санзо, безумный взгляд Хаккая. И тьма... Пошевелив рукой, он нащупал что-то мягкое и шелковистое, так как встать ему не удалось, он лишь слегка приподнял голову и... Увидел спящего в неестественной позе Санзо, который сидел рядом с его кроватью, на полу, устроив голову на сложенных руках. "Ты жив!" - хотелось закричать Годжо, но вышло только простонать что-то нечленораздельное. Он подвинул руку еще на миллиметр, потом, чудовищным усилием воли, поднял кисть и положил на голову Санзо. "Жив..."
Санзо тут же вскочил.
- Годжо! Боги! Ты очнулся! - закричал Санзо. Годжо никогда не видел своего друга в таком смятении. И не ожидал от него такой бури эмоций.Сначала он обнял Годжо, затем принялся покрывать поцелуями его лицо, губы... Затем то ругаясь и встряхивая его за плечи то опять прижимая Годжо к себе начал сбивчиво рассказывать что произошло ...Годжо с ужасом понял что его всегда такой невозмутимый монах готов разрыдаться. Это было уже слишком.
- Почему?! Ты, чертов урод! Кто тебя просил вообще... Если бы ты... Тогда я...
Годжо понемногу восстановил в памяти случившееся... Он и не знал, что Санзо так будет за него переживать.
Это одновременно тревожило и радовало.
- Хаккай...-выдавил он через силу.
- Убит.
- Демоном?
- Мной. Я застрелил его. Уверен, он не выжил.
- Гоку?
- С ним все будет в порядке, и он останется. Он сказал, что не уйдет. Идиотский каппа. Зачем ты спас меня?-уже более спокойно.
- Я люблю тебя.
- ЧЕРТОВ УБЛЮДОК!!!!! НЕ СМЕЙ ТАК БОЛЬШЕ ДЕЛАТЬ!!! Я тоже тебя ... Я... Я...-снова взрыв.
Годжо потянулся и обнял любимого прекращая этот поток отчаяния.
Горячие слезы на опаленных щеках... Это слезы Санзо. "Я поправлюсь... Ведь мне есть, ради кого жить. Я обязательно поправлюсь... И теперь, нас никто не разлучит".
Название: ?
Автор: Hikikomori-tyan
Бета: Yoko_
Жанр: PWP ,dark, angst, смерть персонажа ( ну не знаю что еще написать-романс бля!)
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Годжо/Санзо
Отказ от прав: разумеется
Размещение: да ками ради
Предупреждения: Смысла нет, много секса, крови и ругательств, сюжет хромает , то есть отсутствует, Санзо ведет себя как истеричная барышня в период ПМС Годжо и того хуже и вобще мазохист. Полный неканон и неадекват .Обоснуй минимален - все сплошной поток эмоций. Где -то на задворках мелькает оригинальный персонаж . Вобщем истерика , бред и провокация -аффтар обещает что завяжет курить шалфей !Кароче мну предупредил ага)
Сначала была боль. Нестерпимая, разрывающая на части... Вырывающая кости
и вынимающая душу. Потом... Годжо почувствовал чье-то
присутствие. Разлепив запекшиеся веки, мужчина понял, что его куда-то тащат. Он
предпринял вялую попытку высвободится, как вдруг:
- Не дергайся, идиотский каппа!
Волна облегчения. Значит, Санзо жив. Значит, он все-таки вытащил
его... Зачем? На них напали. Это он помнил очень хорошо. Это была
мясорубка. Удары сыпались, как молнии с небес. В конце концов, то ли от
боли, то ли от потери крови, он отключился.
Ощущения медленно возвращались. Кажется, сломаны ребра. Из мелких порезов,
от мечей йокаев, и более крупных ран сочится кровь, одежда в пыли и грязи. Да... Ощущение движения... Краем глаза он видит, сильно заляпанную
кровью, белую ткань одежды Санзо. Значит Санзо его куда-то несет. Все
ясно. А остальные? Темно. Сейчас ночь? Кажется, драка была еще днем.
- Очнулся - сам иди, уродский Каппа!
С этими словами, Санзо не слишком-то бережно опустил Годжо на
землю, привалив к стволу дерева. Затем, с тяжелым вздохом, опустился рядом
и, достав сигареты, принялся выбирать не сломанную и не промокшую от
крови. Годжо потрогал голову. Из раны на пол-головы
сочилась кровь, поэтому он так плохо видел, она заливала глаза.
Бока серьезно болели, одно колено сильно распухло, от одежды остались
кровавые лохмотья. Однако, будучи наполовину йокаем, Годжо обладал
завидной жизненной силой и знал, что раны заживут.
Санзо наконец прикурил сигарету.
- Тоже хочу курить... - он удивился, что голос его звучит как чужой. В
ответ привычное фырканье. Однако, Санзо сделал такую вещь, которой Годжо никак не ожидал: он отдал ему свою сигарету. И не просто отдал, а
поднес ко рту.
На его недоуменный взгляд, монах пробормотал:
- Не хватает еще, чтоб ты мне все сигареты сломал, каппа!
Промелькнула мысль о том, что, в такой момент, они вдруг ощущают
странное единение.
Закурив, Годжо стал рассматривать Санзо, который выглядел чуть получше... Однако, у него была прострелена нога, руки и плечи покрывали мелкие
порезы. Санзо двигался непревзойденно быстро, поэтому мечи не причинили ему
серьезного вреда. Голова его тоже была явно целее... Хотя золотистые волосы
были местами кроваво-серыми. "Наверное, от моей крови" - подумалось Годжо. "Ведь у йокаев она синяя".
- Чего уставился? Влюбился, что ли? - выдал Санзо.
Вместо обычного взрыва агресии, Годжо почему-то потупился.
"Да... Что-то со мной не так. Видать, сильно задело".
- И где эти двое уродцев? - спросил Годжо, чтоб перебить мысль.
- Не имею ни малейшего понятия, - Годжо показалось, что в его словах
недостаточно яду.
- Неплохо было бы найти ручей - помыться и перевязать раны.
- ...
Выкинув окурок в кусты, Санзо с трудом поднялся. Годжо вдруг пронзило
острое чувство жалости и еще чего-то, чему объяснения он не знал. Ведь
Санзо вынес его из этого месива и нес, видимо, довольно долго, несмотря на
раны.
- Ладно, поднимайся, идиотский каппа! Дальше я тебя тащить не намерен.
Пойдешь сам.
Противореча своим собственным словам, Санзо протянул ему руку. Годжо,
подумав, что не он один не в себе, решил отложить подробный анализ на
потом и, схватившись за руку, рывком поднялся. Как оказалось, - зря. Голова
тотчас же закружилась, он зашатался и упал бы, если бы Санзо не поймал его. Оказавшись в объятиях Санзо, Годжо второй раз за этот день
почувствовал себя неловко.
- Н-да... Сильно тебя на этот раз.. - необычайно мягко сказал Санзо. В конце
концов, он взял руку Годжо и положил себе на плечи, второй рукой обнимая его
за талию, монах направился в сторону чащи.
Им повезло - местность шла на понижение, и скоро они вышли к ручью.
Оба настолько устали и измучились от ран, что, в последний момент, ноги
Санзо подкосились, он упал на колени, а затем на спину и, так как он
продолжал держать Годжо, тот повалился следом. Оба, тяжело дыша,
сначала не заметили своего странного положения и, наверное, слишком устали,
чтобы немедленно начать разборки. Странный день... В уплывающем сознании промелькнула очень крамольная мысль о том, что Санзо странно добр и еще, что это оказывается так здорово - лежать с ним в обнимку, пусть даже
не земле, но он чувствовал странное умиротворение...
- Ты вообще собираешься с меня слезть, тупой каппа? Чего развалился? - недовольный голос Санзо, который никак не сочетался с тем, что он продолжал крепко
обнимать Годжо обоими руками, будто боясь отпустить, быстро вернул его от
витания в облаках, он вскочил, как ошпаренный, покраснев при этом - благо,
в свете луны этого просто не было видно.
Санзо принялся развязывать пояс и стягивать хаори, Годжо тоже с омерзением
стянул с себя остатки кровавых лохмотьев, искоса поглядывая на напарника. Раньше он не замечал, как играют крепкие мускулы под белоснежной
кожей, ровными кубиками выделяется пресс, впалый живот переходит в... "Стоп. О чем я, собственно, думаю?" - Годжо опять поймал себя на мысли о
том, что он рассматривает голого Санзо и, более того, находит это
зрелище весьма привлекательным. Да что же сегодня, черт возьми, такое
происходит?! Усилием воли заставив себя отвернуться, за секунду до
очередного колкого замечания Санзо, Годжо полез в воду. Ручей был совсем
мелким: в самом глубоком месте вода едва доходила до пояса. Отмывшись и
перетянув волосы узлом, он принялся стирать ожежду , когда
его заставило обернуться очень странное, непонятное чувство. Повернув голову,
он встретился взглядом с Санзо, который пристально - нет, это не то слово - с каким-то звериным чувством его рассматривал. Его одежда висела на
низкой ветке дерева рядом, он был абсолютно голый, ничуть этого не смущаясь, нога с
пулевым ранением была перетянулта обрывком белой
ткани. На идеальном теле, в неверном свете луны, блестели капельки воды... С
мокрой копны волос тоже стекала вода.
- Что? - теперь настала очередь Годжо задавать вопросы, он не мог вынести
этого взгляда, который буквально потрошил его изнутри.
- Зачем ты это сделал? - Санзо скрестил руки на груди.
- А?
- Ты не помнишь? Как нелепо полез поперек меня. Что за дурацкие
выходки?
- Так вот как ты лишился своего пистолета... Мог бы меня и
поблагодарить! Я тебе жизнь спас! - вскипел Годжо.
- Вижу, ты обрел память! Что нам очень пригодится! Ты - идиотский каппа!
- Дрянной монах!
- Треклятый водяной!
Теперь это было похоже на их обычную перебранку, они стояли напротив, осыпая друг друга проклятиями и ругательствами.
- Никто не просил тебя вмешиваться!
- А ты мог хоть изредка подумать о тех, кто тебя защищает!
В следующий миг, Санзо ударил Годжо по лицу четким и точным движением, да с
такой силой, что тот мнгновенно свалился на спину.
Застонав от боли в ребрах, он не успел опомниться, как почувтсвовал, что не
может двигаться, потому что Санзо пригвоздил его к земле своим телом.
Железная хватка на запястьях, прижатых к земле... Жгучая ненависть в
глазах... Так они какой-то миг испепеляли друг друга взглядом, и вдруг,
Санзо приблизил к нему лицо и... Поцеловал. От неожиданности Годжо
перестал вырываться. Это был страстный и грубый поцелуй, не влюбленного
человека, открытая ярость... Дикое животное чувство... Санзо грубо
раздвинул языком стиснутые зубы Годжо и впился в него губами, с
немыслимой силой. На краю ускользающего сознания, Годжо понял, что тоже
отвечает на поцелуй, что его руки, которые уже не держали, сами обнимают
за плечи Санзо, а руки Санзо... Его руки... Годжо зажмурился. Ничего в его
жизни не было восхитительнее этого поцелуя - этой грубости и
силы, стирающей остатки воли. Он понял, что ему сейчас будет очень трудно
посмотреть в глаза Санзо, но его избавили от этой участи, потому как,
издав какой-то животный звук, Санзо внезапно прекратил целовать Годжо,
вместо этого он грубо перевернул его на живот, выкручивая при этом
руку. В следующий миг он снова навалился сверху, тяжело дыша ему в
затылок. Годжо почувствовал, что Санзо возбужден и с ужасом, но, в то же
время, каким-то гаденьким сладким чувством, понял, что сейчас
произойдет. И действительно - раздвинув коленом ноги Годжо, свободной рукой
Санзо развел его ягодицы и, не дав опомниться, грубо ввел в него палец.
Годжо услышал свой собственный крик, а в ответ только прерывистое
дыхание. Резкая боль сменилась судорогой наслаждения, он
не мог сопротивляться и, хоть Санзо продолжал выкручивать ему руку, он
понимал: отпусти тот его - вырываться он не будет. Годжо осознал, что он
кричит и слышит собственный голос, но крики теперь стали умоляющими о
большем. Грязно выругавшись, Санзо отпустил таки его руку, затем, опершись
на обе своих, двинулся вперед... Годжо не закричал, а буквально заорал в
голос, потому что такая боль ему, закаленному в боях, и не снилась. Еще
он понял, что хочет этого. Этой грубости и этой боли. Этого
восхитительного ощущения чужой плоти внутри себя. И этого абсолютного
единения с человеком, которого он, оказывается, желал. Как
выяснилось. Санзо не щадил его чувства и израненное тело, он брал его
грубо и резко. Годжо кричал, стонал... Санзо в бешеном ритме входил в
крепкое и стройное тело , которое сейчас казалось таким беззащитным. Годжо понял, что скоро он достигнет
пика и, так как он не силен был выражать свои чувства словами, то выдал
очень грязное ругательство. В ответ лишь прерывистое дыхание и бешеный
темп. В паху росло и ширилось маленькое солнце, горло болело от хрипов и
стонов, ногти содраны в кровь от того, что он суждорожно цепляется за
землю. Санзо издал какой-то звук, похожий больше на рык, и,
склоняясь вперед, кончил где-то глубоко внутри Годжо, прижавшись к спине любовника.
"Как смерть..." - промелькнуло в сознании Годжо... Он кончил, падая в бездну забытия.
Долгое время они лежали, пытаясь отдышаться и переживая испытанное. Через
некоторое время Санзо поднялся, и на нетвердых ногах стал спускаться к
ручью. Годжо продолжал лежать, распластавшись на траве, не в силах двинуться.
"Скорее бы их найти" - думал Хаккай, пробираясь через лесную чащу. "Этих двоих
точно нельзя оставлять наедине - они друг друга поубивают".
Каково же было его удивление, когда он, выйдя к ручью, увидел мирно сидящих
около костра Санзо и Годжо.
Оба выглядели довольно-таки потрепанно, все в ссадинах и ранах, у Годжо на
голове повязка, у Санзо перевязана нога. Остатки одежды сохли на ветке
дерева. Эти двое сидели со странно невозмутимым видом.
- Слава Богу, все нормально... Хакурю!
Ломая кусты, на полянку выкатил джип, Хаккай достал одежду и отдал
друзьям.
- Мы не знали, живы вы, или нет...
- Значит, можно трогаться - самым оптимистичным тоном сказал Годжо.
"Как он еще стоит?" - подумалось Хаккаю. Невозможный человек.
- Что ты там копаешься, тупая каппа? - Хаккаю показалось, что Санзо говорит
это как-то не слишком убедительно.
- Да-да! Поехали, - вот это уж вообще странно. Чтоб вместо грубости - согласиться... Не похоже на Годжо. Да что с этими двумя? Уж не под
гипнозом ли они, как было, когда четверка встретилась с тварью - повелителем иллюзий?
Санзо и Годжо обменялись взглядами. Хаккай, наблюдавший эту сцену,
задумался...
Его охватило какое-то тоскливое чувство. Причины которому он не знал.
***
Деревня ***.
- Е-е-есть хочу!
- Э-э, а здесь есть пивнушка? Может, я там познакомлюсь... Ай!
- Заткнись!
- А чего?
- Ладно-ладно... Мы скоро приедем.
Расположились в номере.
- Я пойду куплю какой-нибудь еды. Годжо, Гоку - идемте, поможете мне
донести пакеты.
- Годжо останется.
- ,,,
- В чем дело, Санзо?
- На случай нападения.
- Э-э-э... Да, я, пожалуй, останусь. И голова кружится, толку от меня будет немного.
- ?
- Н-да...
- Идем, Гоку.
- Да. Еда-еда!
Гоку и Хаккай ушли.
- Зачем это я вдруг тебе понадобился? - Годжо повалился на кровать, задрав
ноги в ботинках на спинку, закурил. - Молчишь... Ну да, будешь ты общаться с такими отбросами, как мы - полулюди.
Монах сидел за столом с самым невозмутимым видом, пил зеленый чай и читал
газету. На реплику Годжо он даже бровью не повел.
- Сначало ты вытаскиваешь на себе из пекла, потом...
- Заткнись! - Санзо вскочил, чашка опрокинулась, залив чаем стол и упавшие
газеты, его лицо перекосило от ярости, глаза бешено сверкали.
- О-о-о... Вижу, мы не в настроении. Хоть это и не новость...
- Я сказал, заткнись! Бесишь.
- Да? А может, ты в меня влюбился? - Годжо потушил окурок и в два прыжка
оказался рядом с Санзо.
Тот слишком растерялся, чтобы сразу среагировать, а Годжо, схватив его за
запястья и не дав выдать очередную тираду, накрыл рот поцелуем.
С того момента, того безумного и необъяснимого, что произошло на берегу
ручья в Затерянном лесу, прошло меньше суток и Санзо чувствовал в своем
мозгу, в каком-то дальнем его уголке, непонятный зуд. Он замечал в себе
странное раздражение на своих спутников - больше, чем обычно, и, в конце
концов, поймал себя на мысли, что хочет остаться с Годжо наедине. Полуёкай
вел себя очень покладисто и тихо, не задирал его и вообще держался
особняком. Когда они приехали в гостиницу, Санзо был как натянутая
струна. Чувства его обострились до предела. Ему не нравилась эта
новоприобретенная зависимость, но, так как в силу своей личной философии он считал, что лучший способ избавиться от желаний - это их
удовлетворить, он с вполне конкретным намерением оставил Годжо с собой в
комнате.
Он раздражал его своим присутствием, но еще больше раздражали его, так
некстати появившиеся, чувства к нему. Ч-черт...
Ладно, красноволосый, я разберусь с тобой - это точно... Мне не хватает
еще проблем такого рода, по поводу тебя. Разберусь когда-нибудь. А
сейчас я сделаю то, чего мне больше всего хочется.
***
- Отпусти меня, ты, чертов ублюдок!
- Ну уж нет... За тобой должок, святоша! Интересно будет посмотреть на тебя
на моем месте!
Годжо был сильнее и ему не представляло усилий повалить Санзо на пол.Главное пистолет валялся в дальнем углу комнаты а без него Годжо мог с ним справится.
Железной хваткой он завел ему руки за голову и, стиснув запястья одной
рукой, другой грубо дернул пояс .Санзо грязно выругался и дернулся из железного захвата.
"Сопротивляется" - подумал Годжо. "Так даже лучше!"
- Ты... - Годжо не дал ему договорить, запечатав губы поцелуем, сопротивление стало менее упорным. Я - убийца, и ломать жертву, как и
подчинять ее своей воле, - у меня в крови. От боли я становлюсь только
злее. И сопротивление только разжигает огонь.
Разделавшись с поясом и добравшись до молнии на джинсах, он
оторвался от губ Санзо, пристально взглянул ему в лицо: расширенные от
ужаса и возбуждеия зрачки, тусклый румянец на бледных , впалых
щеках... Он тяжело дышал. В нем чувствовалась борьба. Годжо медленно отпустил руки
Санзо, готовый, впрочем, схватить их снова. Однако, этого не
потребовалось - Санзо сам заключил его в объятия, прильнул к его губам
поцелуем, затем стал снимать с него майку и расстегивать пояс на
джинсах. Теперь можно было не притворяться, что кто-то делает что-то по
принуждению. Они самозабвенно целовались, рвали друг на друге одежду,
царапая кожу, не сдерживая охватившую их животную страсть. Стоны,
рычание, прерывистое дыхание... Стоны Санзо перерастают в крики.... Вначале
крики боли... Затем...
- Открой глаза!
- Чтоб ты...( грязное ругательство)
- Ну уж нет..
- Ты...
Это восхитительное чувство... Эта боль - сладкая, как
наслаждение. Наслаждение - темное, как ужас. Он был... Он хотел... Он хотел
взять его и отдаться ему. Полностью принадлежать этому человеку. Чтобы он выкручивал ему
руки и раздирал податливую плоть, подчинил его своей воле. Никогда прежде у
него не было таких желаний. Все дальше он погружался в пучину
собственного безумия, в необъятную, черную бездну. Как этот
оглушительный оргазм... До потери сознания. До боли, до закушенной до крови
губы и последнего крика. Он чувствовал, как тело на нем обмякло. Крепко
зажмурившись, он слушал прерывистое дыхание.Чувствовал соленый привкус
крови на губах, и еще чувствовал себя совсем легким и
невесомым, уплывающим на волне своих ощущений, медленно проваливающимся в
небытие...
Годжо смотрел в это, до боли знакомое, лицо - капельки пота на лбу, крепко
зажмуренные глаза, в кровь искусанные губы. Он смотрел... Он хотел впитать
взглядом каждый миллиметр этого лица и запомнить, выжечь его в своей
памяти.
С трудом скатившись на пол, он повернулся на спину, закрыл глаза, переводя
дыхание. И опять, как в тот раз, ему было трудно посмотреть в глаза Санзо. И
сказать хоть слово...
Санзо не без усилия поднялся, стараясь не ступать на покалеченную ногу - белая повязка вновь пропиталась пятнами крови - и направился в ванную.
- Санзо.
- Замолчи.
Годжо показалось, что это прозвучало скорее устало и обреченно,
чем...резко. Он решил оставить Санзо в покое. На время. Годжо повалился на
кровать и закурил. "Черт, надо одеться..."
Когда вернулись Гоку и Хаккай, Санзо все так же сидел за столом и читал.
Годжо лежал на кровати и задумчиво курил, пуская дым в потолок.
Но, все-таки, Хаккай чувствовал что-то... Его обостренная чувствительность
твари не давала ему покоя.Он уже давно разобрался со своими чувствами к
Годжо... Но, так как ёкай в каждом городе, где они останавливались, не
пропускал ни единой юбки, да и ко всему прочему - они были командой, он
ничего не старался предпринять. Хаккай был не похож на других членов команды. Он был
скрытным и замкнутым. Внешне, именно он всегда улаживал все конфликты и
предпочитал не встревать в перепалки.
Свои глубоко запрятанные чувства он держал внутри. Годжо был для него
воплощением безрассудной отваги и мужественности. Он иногда мечтал о
нем, но в жизни всегда держался на расстоянии.
Даже перевязывая его раны, он всегда держался в рамках. Годжо был
жизнелюбивым, простым и открытым, он был горячим и резким - полная
противоположность Хаккаю. Именно эти его черты так Хаккаю и нравились.
Та ночь у ручья - это был первый раз, когда он что-то почувствовал.
После этого он стал присматриваться к Годжо и понял, что в их отношениях
с Санзо что-то изменилось. Он не знал, что именно. Что-то. Их перепалки были уже не
такими злобными. Годжо таскал у Санзо сигареты, чего раньше себе никогда не позволял. И Санзо только ворчал, вместо того, чтобы как раньше, сразу схватиться за пистолет.
..И уж совсем подозрительным ему показалось, когда Годжо вытянул
сигарету у монаха изо рта, оставшись при этом в живых, а Санзо просто молча
прикурил новую. Через неделю их путешествия он заметил, что Санзо с Годжо как-то
все время пытаются уединиться. А они с Гоку разгуливают по
магазинам. Словом, с ними тремя было что-то не то. Только Гоку был
беспечен, как всегда.
...Город***. Снова полуразвалившаяся гостиница.
- Ладно, мы ушли!
- Да-да...
- Тебе не кажется, что Хаккай странный?
- Ну, может, опять воспоминания прошлого...
Годжо подошел к Санзо. Мгновение поединка взглядов - и они крепко
обнялись. Прошло две недели с той ночи у ручья, и теперь никто из них не
пытался скрывать своих чувств.Хоть они ничего и не обсуждали вслух, эти их "уединения" стали традицией. Запустив руку в золотистые волосы, Годжо принялся его страстно целовать, их связь стала намного прочнее за эти две
недели, и в отношении появилось больше тепла. Продолжая поцелуй, он стал
блуждать рукой по пояснице и ягодицам любовника, ощущая его возбуждение,
и подавил приглушенный стон. Они стали больше доверять друг другу. И,
хотя на людях держались все так же невозмутимо, по крайней мере,
старались, но наедине вся их жажда друг по другу сразу давала о себе
знать.
Эорас сидел в своих аппартаментах и наблюдал за происходящим через магический шар. Он видел
лицо красноволосого мужчины, искаженное гримасой наслаждения, плечо с
тугими мускулами, капельки пота на лбу, мокрые пряди волос, прилипшие к щекам. "Все идет по плану. Санзо и Ко... Как мне было разрушить
силу четырех? Но я придумал. Я нашел слабое место."
***
Хаккай все больше погружался в свои невеселые мысли. Он был уверен, что
Санзо и Годжо больше не просто спутники, замечал, как они поддерживают
друг друга, как теплеет взгляд аметистовых глаз Санзо, когда он смотрит
на красноволосого. Он стал более общительным и приветливым. Чувства
Хаккая были в полном беспорядке. Он познал, что значит ненависть. Он ощутил,
что значит ревность. Санзо. Он опередил его. Как так произошло, что этот
ненавистник ёкаев вдруг так сильно полюбил, а Хаккай в этом не
сомневался, получеловека?
Во время очередной остановки, ночью, Хаккай, не сумевший в очередной раз
заснуть, решил побродить по окрестностям. Он бесцельно брел по темному
парку около гостиницы, и вдруг услышал смутно знакомые звуки около
зеленой изгороди... Он выглянул из-за ствола дерева и увидел в бледном
свете луны.. Этих двоих. Он был по-настоящему шокирован. Санзо стоял на
коленях, изо всех сил цепляясь за ствол дерева, а Годжо, был сзади, одной
рукой он обнимал его за шею, запустив при этом пальцы любовнику в рот, а другой... Это было уже слишком! Монах самозабвенно стонал, запрокинув
голову назад, он был весь мокрый, из уголка рта вытекала струйка прозрачной
жидкости. Вокруг валялась брошенная в беспорядке одежда.Хаккай не мог смотреть на это, но и закрыть глаза, либо уйти, он тоже не мог. Между
ладонями, сам по себе, стал зарождаться огненный шар, взяв себя в руки,
Хаккай бросил шар в ближайший куст, раздался треск и запахло гарью,
Хаккай бросился бежать, но эти двое даже не заметили, что их чуть было не
сожгли.
Хаккай очень хорошо знал, что такое непереносимые мысли. С детства его
преследовали воспоминания о зверских убийствах, но с тех пор, как он
принял обет последователя Санзо, в его душе царили мир и спокойствие. До
этого времени. Образ Санзо был для него вымаран навсегда, а что до Годжо,
которого он сам втайне желал, чего ужасно стыдился и подавлял в себе эти
запретные инстикты, то теперь в нем проснулись старые страхи, а за ними
пришла жажда крови.
" Ты такой, какой есть - ты убийца! И уже никогда не изменишься".
Хаккай был сам не свой... Лишь Гоку был беспечен, как обычно. Однажды закравшаяся в голову мысль не давала Хаккаю покоя. И он решился на отчаянный шаг. "Ты все равно будешь моим. Сначала, я уберу Санзо с моего пути. А потом... Я буду тебе лучшим другом, первым утешителем, я добьюсь того, что стану ближе к тебе и, в конце концов... В конце концов... Ты ответишь на мои чувства".
***
- Я вижу, тебя что-то гложит, черноволосый полудемон?
- Кто... Что?..
- Я пришел не для того, чтобы нападать на тебя. Я пришел поговорить.
- Я... Не понимаю, о чем ты.
- Мне известно, в чем твоя проблема. Я помогу тебе... А ты - поможешь мне...
- Да покажись ты, черт тебя дери!
- И красноволосый будет твоим, разве не этого ты хочешь?
- ...?!
****
Дорога... Скалистый обрыв с одной стороны и каменная стена с другой. "Сейчас...Уже скоро..."
Санзо и Годжо спали на заднем сиденье. "Не мудрено" - зло подумал Хаккай. "Однако, вам осталось не долго..."
Внезапно раздался жуткий грохот, Хаккай резко затормозил, послышался скрежет , в то же время, из дыма и пыли, стали выскакивать ёкаи.
Выстрелы, крики... Гоку взлетает на валун, треск пуль, звон цепи...
- Санзо! Убьем его! Отберем сутру!
Наконец Хаккай увидел того, кто ему был нужен. "Сейчас! Все решится сейчас!"
Солнце в его руках, он чувствует пульсирующую мощь в своих ладонях, ёкай, подкрадывающийся слева и... Он разворачивается и посылает огненный шар в монаха.
- Санзо!
- Годжо!
Звук выстрела... Нестерпимая боль в боку... Вкус крови на языке... Хаккай понимает, что падает... И наступает тьма.
***
Годжо с трудом разлепил свинцовые веки. Яркий свет... Солнце... Потолок, с изрядно потрескавшейся краской.
"Что? Я..." Он попробовал пошевелиться. "Все тело болит, как-будто... Так. Что же произошло? Ах да... Санзо! Он жив?"
Огненный шар, летящий в Санзо, безумный взгляд Хаккая. И тьма... Пошевелив рукой, он нащупал что-то мягкое и шелковистое, так как встать ему не удалось, он лишь слегка приподнял голову и... Увидел спящего в неестественной позе Санзо, который сидел рядом с его кроватью, на полу, устроив голову на сложенных руках. "Ты жив!" - хотелось закричать Годжо, но вышло только простонать что-то нечленораздельное. Он подвинул руку еще на миллиметр, потом, чудовищным усилием воли, поднял кисть и положил на голову Санзо. "Жив..."
Санзо тут же вскочил.
- Годжо! Боги! Ты очнулся! - закричал Санзо. Годжо никогда не видел своего друга в таком смятении. И не ожидал от него такой бури эмоций.Сначала он обнял Годжо, затем принялся покрывать поцелуями его лицо, губы... Затем то ругаясь и встряхивая его за плечи то опять прижимая Годжо к себе начал сбивчиво рассказывать что произошло ...Годжо с ужасом понял что его всегда такой невозмутимый монах готов разрыдаться. Это было уже слишком.
- Почему?! Ты, чертов урод! Кто тебя просил вообще... Если бы ты... Тогда я...
Годжо понемногу восстановил в памяти случившееся... Он и не знал, что Санзо так будет за него переживать.
Это одновременно тревожило и радовало.
- Хаккай...-выдавил он через силу.
- Убит.
- Демоном?
- Мной. Я застрелил его. Уверен, он не выжил.
- Гоку?
- С ним все будет в порядке, и он останется. Он сказал, что не уйдет. Идиотский каппа. Зачем ты спас меня?-уже более спокойно.
- Я люблю тебя.
- ЧЕРТОВ УБЛЮДОК!!!!! НЕ СМЕЙ ТАК БОЛЬШЕ ДЕЛАТЬ!!! Я тоже тебя ... Я... Я...-снова взрыв.
Годжо потянулся и обнял любимого прекращая этот поток отчаяния.
Горячие слезы на опаленных щеках... Это слезы Санзо. "Я поправлюсь... Ведь мне есть, ради кого жить. Я обязательно поправлюсь... И теперь, нас никто не разлучит".
@темы: "фанфики", "яой", "NC-17", " Саюки Релоад", "Годжо/Санзо"
-
-
05.08.2011 в 18:06-
-
05.08.2011 в 18:12-
-
05.08.2011 в 18:17-
-
05.08.2011 в 18:37-
-
05.08.2011 в 18:41-
-
05.08.2011 в 19:05-
-
05.08.2011 в 19:41-
-
14.08.2011 в 01:49-
-
14.08.2011 в 09:36